**1960-е. Анна.**
Утро начиналось с запаха кофе и крахмальной скатерти. Она нашла в кармане его пиджака чужую перчатку — шелковую, лиловую. Не спросила. Просто стала варить борщ гуще, гладить рубашки тщательнее, а по вечерам включала радио погромче, чтобы не слышать, как он вздыхает во сне. Измена тогда была тихим порошком, который сыпался между страницами брачного свидетельства.
**1980-е. Светлана.**
Её жизнь сверкала, как хрустальная люстра в ресторане «Арбат». Измену она узнала из сплетни за столиком у кондитера: «Твоя Ирочка, милая, видела его с той балериной из ансамбля…». Светлана не расплакалась. Надела самое кричащее платье, устроила вечеринку с шампанским и джазом, а ему при всех подарила часы — те самые, что он забыл у «балерины». Месть должна быть элегантной, как отстрочка на бархате.
**2010-е. Марина.**
Уведомление о сообщении в мессенджере всплыло на экране ноутбука поверх брачного контракта. «Встречаемся в семь?» — от неизвестного номера. Она откинулась в кресле, провела рукой по холодному стеклу смартфона. Не стала устраивать сцен. В тот же вечер отправила ему черновик раздела имущества и бронирование отеля на выходные — для себя одной. В её мире предательство — это просто пункт в договоре, который нужно грамотно исправить.
